Таких, как Дмитрий Ананьевич Ворошков, рядовой Великой Отечественной войны тысячи и тысячи. И, вместе с тем, он один в своем роде.
Рано остался без родителей – изнурительная работа в колхозе безвременно забрала жизнь отца, большая семья, работа по домашнему хозяйству и двору не подарила долгой жизни матери. Дмитрий с 14 лет работал в колхозе. И когда началась война, был в поле, когда прибежал кто-то из односельчан и, запыхавшись, едва смог выдохнуть: «Война!». Враг неудержимо подбирался к Смоленской земле. Братья и сестры тогда уже разъехались по России, Дмитрия от оккупации спас призыв в армию, потом – на фронт.
Как будто знал, что воевать будет недолго, бил врага нещадно. Косил из автомата и пулемета – был вторым номером на «Максиме» – и уже за первые месяцы войны был представлен к награждению орденом Отечественной войны. Второй орден получал уже в госпитале, где залечивал культю, оставшуюся от ампутированной вследствие ранения руки. Это случилось в бою при освобождении белорусского города Чаусы в Могилевской области. И было парню чуть больше 19 лет.
Немало людей, ставших инвалидами из-за ранения, пропадали в мирной жизни, не находя применения своим силам и умению. Тем более, если и уметь-то еще ничего не научился. Но не таков был демобилизованный боец Дмитрий Ворошков.
Он окончил курсы и работал сначала счетоводом, а потом бухгалтерам в колхозе. Искал братьев и сестер. Скоро нашел старшего брата, который после эвакуации из Ленинграда Кировского завода, работал в Челябинске, на ЧТЗ. Списался, приехал, нашел работу на хладокомбинате, став к тому времени уже опытным бухгалтером. Работа главным бухгалтером на хладокомбинате продолжалась до самой пенсии. Выросший на земле, в большой семье, Дмитрий и сам неожиданно стал многодетным отцом. Одной родной дочери и троих приемных. Когда умерла старшая сестра, он, не задумываясь, забрал троих ее детей к себе. Дети не забыли дядиного добра. И хоть Дмитрий Ананьевич до сих пор называет их племянниками, они считают его своим отцом.
Все это мы слушаем в рассказе дочери Валентины. Иногда вставляет несколько слов сам ветеран. Но больше молчит, так как и говорить, и слушать тяжело. Потому что вместе с осколочным ранением, из-за которого врачи отняли руку, он получил и контузию, из-за которой, спустя почти семьдесят лет, часто болит голова, почти пропал слух.
Вспоминая какой-то эпизод, Дмитрий Ананьевич вытер здоровой рукой слезу, потом, не сдержавшись, всхлипнул.
Это он от воспоминаний, подсказала Валентина Дмитриевна.
– Да-да, – подхватил Дмитрий Ананьевич, – Так-то все хорошо. Не жалуюсь. Дочь за мной хорошо смотрит. С работы не забывают. Из совета ветеранов проведывают.
Мы переглядываемся. Еще недавно боялись побеспокоить старого человека, а теперь видим, что он рад нашей встрече. И доволен жизнью не потому, что ему так положено говорить, а потому что он действительно так чувствует.
Нам так много хотелось сказать доброму седому ветерану, но каждое наше слово заставляло его напрягать слух, оглядываться на дочь, в надежде, что она понятнее объяснит, о чем его спрашивают, и мы только кивали, делая записи в тетрадь и проверяя, пишет ли диктофон.
Мы видели в этом очень пожилом, но еще физически крепком, несмотря на отсутствие одной руки, мужчине, настоящего воина. Казалось, дай ему возможность, и он сейчас, не задумываясь, встанет защищать Родину.
Его скупые воспоминания об освобождении белорусского городка, о боевых товарищах вызывали чувство гордости за наших прадедов.
Спасибо Вам, записали мы, не сговариваясь, в тетрадях, спасибо Вам, Дмитрий Ананьевич, что Вы есть, что Вы живете. За то, что мы учимся у Вас Мужеству, Чести, Достоинству.
Пусть никогда не будет войн, а выпавшие на нас испытания мы пройдем с честью, видя перед собой пример вашей доблести.
Татьяна Лихватских, Олеся Хакимова, ученицы 7 класса, МАОУ СОШ № 6
Источник: Фронтовиков знаем, помним. Истории жизни: сборник / Сост. С. И. Переяславская, И. Н. Братушкина, А. А. Бочкарев. – Челябинск: ЗАО «Челябинская межрайонная типография», 2012. – С. 53-54.