Записки ветерана
Воспоминания отца предоставил его младший сын Чалых Валерий Васильевич
Десять лет назад в 2000 году ушел из жизни Чалых Василий Егорович, прославленный артиллерист, подполковник запаса, на фронтах Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 года. За боевые подвиги награжден тремя орденами Отечественной войны I и II степеней, двумя орденами Красной Звезды, 20 медалями, среди которых «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга».
Воспоминания отца предоставил его младший сын Чалых Валерий Васильевич – инженер-испытатель боевой и мирной техники Челябинского тракторного завода им. В. И. Ленина.
Воспоминания фронтового офицера представляют особый интерес, как живого участника военных событий и перипетий фронтовой службы и жизни тех моментов изменчивой судьбы, зависящей от обстоятельств и поведения людей в экстремальных условиях. Редкий случаи, что В. Е. Чалых за все время войны ни разу не был ранен или контужен. Хотя военные медики утверждают, что войну 1941-45 гг. выиграли раненые.
Военная служба В. Е. Чалых началась с августа 1939 года с поступления в Чкаловское училище зенитной артиллерии (ныне г. Оренбург). В связи с напряженной международной обстановкой учеба в училище проходила по ускоренной программе по 10/12 учебных часов в сутки. К 1 мая 1941 г. он досрочно окончил училище, получил звание лейтенанта и был направлен в Западный военный округ в 36-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, который размещался на железнодорожной станции Тимковичи Минской области.
14 мая 1941 года лейтенант Чалых В. Е. прибыл к месту назначения и получил в командование огневой взвод 3-й батареи дивизиона, который только формировался. Не было зенитных пушек, поэтому занимались с личным составом по изучению материальной части и огневой подготовки в основном в ночное время в другой батарее.
Обстановка в тот период была очень напряженной, чувствовалось, что вот-вот начнется война. Немецкие самолеты безнаказанно летали над нашей территорией и вели разведку. Наши войска не вмешивались и огня по немецким самолетам не открывали: не было приказа.
22 июня 1941 года началась война.
Первый боевой приказ командир дивизиона ст. лейтенант Пуйто получил 23 июня – прикрыть железнодорожную станцию города Солоним. Только первая батарея дивизиона имела пушки (без снарядов), автотранспорт и могла быстро передвигаться, а вторая и третья батареи в пешем порядке с личным оружием последовала в г. Солоним.
Маршрут от станции Тимковичи до города Солоним пролегал через г. Несвиж и крупный железнодорожный узел станции Барановичи. В первый день дошли до города Несвиж и заняли оборону в центре города вокруг церкви. Утром 24 июня пошли дальше до станции Барановичи и, не доходя 2-3 км, повстречались с танкетками разведотряда немцев. Начальство приняло решение отходить на г. Несвиж. В этот период безнаказанно действовала немецкая авиация, а нашей не было. Единственное спасение было укрытие в лесу, а на открытой местности прятались в посевах ржи, пшеницы.
К вечеру, набегавшись по полям и лесам, снова вернулись в город Несвиж, сюда же прибыл и командир дивизиона со штабом и 1-й батареей. Здесь дивизиону была поставлена задача, забрать автомашины у убегающих на восток чиновников и гражданских лиц для перевозки боеприпасов к линии фронта. Что и было сделано. Машины загрузили боеприпасами, а мой взвод оставлен для их охраны во главе с заместителем командира батареи. Меня же оставили при штабе. Своего взвода я больше не видел.
В тыл наших войск были заброшены немецкие диверсанты в форме бойцов Красной Армии. В один из дней нашего отступления из города какой-то майор, отлично говоривший по-русски, на моих глазах подошел к политруку не нашей части и с криком: «Почему отступаете? Кто дал приказ?» вынул пистолет и застрелил его. Потом оказалось - это был диверсант.
Наше отступление без боевой техники проходило в пешем порядке в обход г. Могилева на г. Узда, ст. Пуховичи, ст. Осиповичи. К этому времени немцы уже заняли г. Минск, затем последовал новый приказ форсированным маршем через станцию Орша сосредоточиться в г. Смоленске в районе аэропорта для дальнейшего формирования дивизиона.
Город Смоленск горел, авиация противника его бомбила. Личный состав 2-й и 3-й батарей добирался до пункта формирования кто как мог, кто на попутных автомашинах, кто на лошадях, кто пешком. Оторвавшись от противника на значительное расстояние дивизион получил возможность полностью укомплектоваться. Наконец получили материальную часть – 37-миллиметровые зенитные пушки, боеприпасы к ним, автотранспорт, горючее, продовольствие и многое другое для выполнения самостоятельных боевых задач.
Но самое главное – не было людей – солдат и сержантов в моем взводе, все они как ушли в охранение боеприпасов и к пункту сбора не пришли и о них ничего не было известно. Мне приказано выйти на дорогу и собирать всех отступающих, потерявших свои подразделения и части, неважно какого рода войск были бойцы. За короткий срок дивизион пополнился личным составом до полного штата и с ними началась боевая подготовка. Занимались изучением материальной части, огневой стрельбой дней десять, после чего была поставлена задача организовать прикрытие железнодорожной станции Вязьма. Во время прикрытия Вязьмы были организованы кочующие взводы, которые выезжали на главные направления полета авиации противника. Со своим взводом я прикрывал г. Козель, г. Рославь на реке Десна, г. Сафроново и ст. Дорогобуж.
В сентябре 1941 года мой взвод прикрывал два дивизиона морской артиллерии с 152 миллиметровыми пушками, снятыми с кораблей Балтийского флота, затем на реке Днепр мост по шоссе Москва-Минск. 15 сентября 1941 года с самолета ПО-2 нашим были сброшены листовки, в которых говорилось, что мы были уже 3-4 дня окружены немцами, и призывали нас выходить из окружения организованно и как можно больше наносить потерь противнику в живой силе и технике.
Так в окружении оказался весь Западный фронт в составе армий 19, 20, 24, 32-й с командующим генерал-полковником Коневым. Нашу группу выводил из окружения генерал-лейтенант Болдин. Начались самые тяжелые дни в моей жизни. В середине октября 1941 года севернее станции Вязьмы была предпринята попытка прорыва из окружения, за ночь прошли 10-12 км, но прорвать кольцо не смогли. На следующий день наши войска организовали психическую атаку, но противник открыл ружейно-пулеметный, артиллерийско-минометный огонь и не выпустил нашу группу. К вечеру немцы открыли сильнейший артиллерийский и минометный огонь, применили авиацию и с трех сторон пошли на нас танки.
Командованием было принято решение выходить из окружения мелкими группами. Наша группа выходила в направлении на Москву и мы старались избегать встреч с немцами, шли только ночью, а днем забирались подальше в лес. Питались в деревнях у населения, где не было противника. Выходили из окружения в форме, с документами и личным оружием.
В одной из деревень в лесной местности, где не было немцев, мы решили дать людям отдых, для чего распределили солдат и сержантов по избам по 2-3 человека. После установленного срока все собрались в сарае для решения и определения пути следования. Но старшина из состава наземной артиллерии сагитировал солдат не идти дальше, а переодеться в гражданскую одежду, уничтожить документы и прикинуться местными жителями, а нам, четырем офицерам, в случае не ухода пригрозили расстрелом. Мы пытались говорить с солдатами, что это измена и всех за это будет судить трибунал. Но они не согласились с нашими доводами и остались в деревне, а мы вынуждены были уйти. Через пять дней мы благополучно вышли из окружения в районе железнодорожной станции Дорохово в расположение танкового полка 82-й стрелковой дивизии. Нас хорошо накормили и начальник особого отдела танкового полка, побеседовав с нами, отправил нас на машине в штаб 5-й Армии на станцию Галицино.
Среди нас, офицеров, был один житель города Москвы и он предложил поехать к его родителям, привести себя в порядок, отдохнуть 2-3 дня и затем пойти на формировочный пункт. С этим предложением мы согласились, а доехать до Москвы было просто - поезда с ранеными шли один за другим. Через 1,5 часа мы были на Белорусском вокзале. При выходе из тамбура вагона нас арестовал патруль как дезертиров и отвели на пересылочный пункт - Стропынка, 32. Там прошли санитарную обработку, заменили обувь и обмундирование и представили нас на беседу с органами особого отдела. Вызывали нас на допрос по одному, требовали обстоятельного доклада: кто я, откуда, где оказался в окружении, где личный состав взвода, где материальная часть и транспорт, а затем потребовали изложить это в письменном виде. Мы, офицеры, честно все рассказали.
На другой день моих друзей отправили в артиллерийскую часть на фронт, а меня как артиллериста-зенитчика направили в резерв Западного фронта на ст. Одинцово. Прибыв туда, я встретил своего командира дивизиона капитана Пуйто, который формировал новый 703-й дивизион. Командир забрал меня в этот дивизион на должность командира огневого взвода. Дивизион был придан 173-й стрелковой дивизии и направлен на фронт под г. Кашира. Туда же был направлен 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова. По приказу Верховного Главнокомандующего от 28 ноября 1941 года наши войска перешли в решительное контрнаступление и отбросили гудериановскую танковую армию от Москвы, а 5-6 декабря 1941 года все армии Западного фронта включились в общее наступление, показав миру, что немцев можно бить. Первый город, освобожденный нашими войсками, был Венев Тульской области.
Радости солдат, офицеров и жителей не было конца, то все отходили и сдавали города, а этот первый город, который освободили.
Далее наш путь наступления был: Косая Гора (южная окраина г Тулы), г. Алексин, Мосальск, село Барсуки Калужской области. Под селом Барсуки основные полки дивизии оказались в окружении. Комиссар дивизии за внешним кольцом окружения организовал оставшиеся части и подразделения: зенитный дивизион, автомобильный батальон, саперный батальон, батальон связи, химроту и другие и при поддержке танкового батальона и нескольких установок «катюша» перешли в наступление, заняли село и освободили основные полки нашей дивизии. Хорошо, что окружение было не глубоким, но дивизия понесла большие потери в личном составе. Все это вынудило перейти к обороне, как и весь Западный фронт, но враг был отброшен от города Москвы на 150-200 км.
Перейдя к обороне, личный состав дивизиона действовал как пехота. Штаб дивизиона размещался в доме деревни, которую мы обороняли. Однажды командир дивизиона собрал всех офицеров на совещании. Начальство дивизиона сидело за столом у окна, а мы, офицеры, у стенки на скамейках.
Противник обстреливал деревню из орудий и минометов и один снаряд попал в окно, где сидело начальство, а я сидел рядом со своим командиром батареи, снаряд оказался болванкой и попал в моего командира. Командира разнесло – страшно смотреть, а болванка, пробив пол, улетела в подполье. В нескольких сантиметрах я находился от смерти.
Летом 1942 года дивизия, куда входил наш дивизион, снимается с передовой и отводится во второй эшелон на формирование. Дивизион получил 25-миллиметровые пушки и все необходимое по штату и сразу же приступил к занятиям по боевой подготовке, которая продлилась до августа месяца.
Из 703-го дивизиона была сформирована 280-я зенитно-артиллерийская батарея, в которой я был назначен заместителем командира батареи и одновременно присвоено звание старший лейтенант. В этом же году я был принят в члены КПСС.
Летом 1942 года немцы, прорвав нашу оборону на юго-западном направлении, вышли к г. Калач на реку Дон и устремились на Сталинград, а вторая их мощная группировка наступала на Северный Кавказ.
Дивизия в августе 1942 года грузится в эшелон и отправляется под Сталинград на ст. Котлубань (северо-западнее Сталинграда). Железная дорога ближе к городу была занята немцами и подходящие эшелоны подвергались сильной бомбардировке с воздуха.
Не доезжая до места разгрузки 80-100 км, дивизия вынуждена дальше продвигаться в пешем порядке. После 3-суточного марша без отдыха вступили в бой с наступающим противником. Отбросив противника на 2-3 км, понеся большие потери личного состава, дивизия перешла к обороне. Зенитная батарея все время прикрывала дивизию в пути следования, на марше и в районе боевых действий.
Через неделю снаряды к зенитным орудиям закончились, не было их на складах дивизии, и командующий артиллерией подполковник Кобзев приказал командиру отвести батарею в тыл и ждать подвоза боеприпасов. Держать оборону в дивизии оказалось мало сил и ее командир вспомнил, что в тылу бездействует зенитная батарея и направляет офицера штаба с устным распоряжением: «Оставить нескольких солдат для охраны орудий и техники, а остальным солдатам, сержантам и офицерам на автомашинах прибыть в штаб дивизии для получения участка обороны и действовать в качестве пехоты».
Я оставался за командира батареи (командир заболел и находился в медсанбате), позвонил своему непосредственному начальнику – командующему артиллерией и доложил обстановку. Последний сказал: быть на месте и никуда личный состав не отправлять. Через сутки офицер штаба привозит письменный приказ командира дивизии и в случае его невыполнения пригрозил предать меня суду военного трибунала. Звоню снова командующему артиллерией, он снова говорит – быть на месте. Я ответил, что выполню письменный приказ комдива и отбываю в штаб дивизии. Подходя к землянке штаба, слышу разговор командира дивизии с командующим артиллерией на повышенных тонах: «Если вам не нужна зенитная батарея, то заберу ее в артиллерийский полк, а приказ Верховного Главнокомандующего не нарушу» (этим приказом запрещалось брать в пехоту личный состав из других родов войск). Нас вернули на батарею, а через несколько дней подвезли боеприпасы, и мы заняли огневую позицию по прикрытию дивизии от нападения с воздуха.
19 ноября 1942 года рано утром наши войска открыли сильнейший огонь реактивной артиллерией – «катюшами» – это было сигналом начала всей артиллерийской подготовки по окружению немецко-фашистских войск под Сталинградом. Через четверо суток немецкие войска в количестве 330 тысяч человек были окружены.
173-я стрелковая дивизия в составе 65-й Армии (командующий генерал-майор Батов) действовала на внутреннем кольце окружения и наступала с запада на восток – от Хутора Вертячий на Сталинград в составе Донского фронта.
10 января 1943 года наши войска перешли в решительное наступление по уничтожению окруженной группировки противника и 2 февраля 1943 года закончили ее ликвидацию. 173-й СД было присвоено звание гвардейской и стала именоваться 77-я гвардейская дивизия. Весь личный состав ее был награжден медалью «За оборону Сталинграда».
После ликвидации окруженной группировки дивизия находилась под Сталинградом до апреля 1943 года. Там же получаю назначение командиром 3-й батареи 1379-го зенитно-артиллерийского полка 34-й зенитно-артиллерийской дивизии в районе Аминьево (пригород Москвы), где до августа 1943 года занимались боевой подготовкой. Окончив учебу, дивизия отбыла на Западный фронт под Смоленск.
Батарея прикрывала наземные войска дивизии, сбила три самолета, за что получил орден Красной Звезды. В апреле 1944 года произошло разукрупнение Западного фронта на три Белорусских. 34-я зенитно-артиллерийская дивизия вошла в состав 11-й гвардейской Армии (командующий генерал-полковник Галицкий) и действовала в составе 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Черняховского. В марте 1944 года мне присвоили воинское звание гвардии капитана.
Летом 1944 года четыре фронта 1-й, 2-й, 3-й Белорусские и 1-й Прибалтийский перешли в наступление по освобождению Белоруссии и Литвы. 11-я гвардейская армия наступала: ст. Орша, г. Молодечино, форсировала р. Неман в районе г. Алитус, и в октябре 1944 года 3-й Белорусский фронт вышел на государственную границу с Восточной Пруссией. 16 января 1945 года войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление и через некоторое время овладели г. Гумбинен, и развивая наступление, заняли г. Инстенбург. Войска наступали в тяжелых условиях, каждый дом в Восточной Пруссии – это своеобразная крепость, особенно хорошо были укреплены подступы к городу Кенигсбергу и сам город.
Наши войска взломали долговременные оборонительные сооружения, в течение трех суток с 6 по 9 апреля 1945 года штурмом овладели г. Кенигсбергом. Далее наступление было на г. Пилау. Для наступления наших войск на прибрежной косе саперы навели понтонный мост через пролив, и войска устремились на Фрише-Нерунг, добивая немцев на последнем клочке немецкой территории.
В апреле 1945 года батарея заняла огневую позицию на берегу Земландского полуострова, севернее Кенигсберга. Батарея за время боевых действий на этой позиции уничтожила немецкий катер на море, сбила 12 самолетов противника. За эти бои был награжден орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней. Здесь и закончилась 8 мая 1945 года Великая Отечественная война. Была большая радость, все воины салютовали из личного оружия, а батарея дала несколько залпов из орудий в честь Победы.
P.S. Василий Егорович Чалых прослужил в Советской Армии 26 лет и был демобилизован в 1960 году. Затем 25 лет проработал на Челябинском тракторном заводе до выхода на пенсию в 1985 году. Его трудовые и боевые дела продолжают его три сына: Виктор, Александр, Валерий, шесть внуков и внучек. Все потомки, встречая День Победы, гордятся своим отцом, дедом, который своими боевыми делами приблизил этот праздник!
Анатолий Котляренко
Г-та «Танкоград», № 15 (307), май 2010 г.
Источник: Встречи и размышления / автор-составитель А. М. Котляренко. – Челябинск, 2025. – С. 95-106.