Захаренко Илья Фёдорович (1904 – 18.04.1945), участник Великой Отечественной войны, офицер-танкист, комиссар Уральского Добровольческого танкового корпуса, полковник, политработник.
Родился в Львове в 1904 году. С 1929 стал членом коммунистической партии, был делегатом XVIII съезда партии. В 1930-е гг. служил в бронетанковых войсках.
В 1941 он уже был комиссаром танковой бригады. Илью Фёдоровича Захаренко описывают как типичного танкиста: бритого наголо, коренастого, плотного человека, очень спокойного с виду.
Яков Резник писал о Захаренко: «Как нельзя лучше подходило к его отзывчивой, отважной душе, к его облику и кремневому характеру это яркое, глубочайшего смысла слово: комиссар. Не случайно, должно быть, и на второй половине войны, когда ни званий, ни должностей таких в армии уже не было, наши гвардейцы продолжали называть полковника Захаренко комиссаром добровольцев»
Танковая часть, в которой служил Захаренко, участвовала в боевых действиях с первого дня войны. Осенью 1941 года он был ранен в боях под Москвой. Весной 1942 участвовал в формировании 96-й танковой бригады в Челябинске, был назначен заместителем командира бригады. Зимой-весной 1943 участвовал в создании Уральского добровольческого танкового корпуса в Свердловске, Челябинске, Перми.
В 1941 году, в начале войны, приходилось отступать Семья, как и у других командиров, в их военном городке чуть не попала к немцам. Хорошо, что комиссар не забылся в сумятице схватки с прорвавшимися гитлеровцами, послал адъютанта организовать погрузку в эшелоны. Он знал, что их ожидает в оккупации. Столько радости в его первом из многих фронтовых писем жене: «Милая Валя, хотя на ходу, но все же имею возможность черкнуть пару слов. Целую вас всех крепко, крепко. Я не думал, что вы живы, а больше всего боялся, что вы не успеете выбраться и останетесь здесь. А остаться – это хуже смерти, которой я, кстати, уже давно перестал бояться. Она неотступно, в течение двух месяцев, шагала за мной по пятам, заходила вперед. Отставала. Вся гимнастерка изрешечена пулями, и все-таки жив».
Горький путь отступления танкистов Захаренко лежал в направлении главного удара гитлеровцев. У болотистой речки Виляя пришлось оставить танки.
«Восемь дней беспрерывно дрались с немцами, а потом не осталось ни грамма горючего и ни одного снаряда. С трех сторон немцы, а с четвертой – река Виляя. Нам пришлось переплавляться вплавь под ураганным огнем авиации, артиллерии и пулеметов противника. Далее пробивались цепочками...»
Пробились. Следующее письмо спокойное, неторопливое. Обстоятельства тому располагали.
«Жизнь моя идет своим чередом в полном соответствии со временем. Имею некоторый отдых, причем совершенно законно. Правда, вынужденный отдых, но неизбежный. Меня покорябало по спине и в ногу. Секрет весь в том, как избавиться от железок, которые сидят во мне... Рентген показал неотрадную картину, но чувствую себя прекрасно. Отчасти хорошо – буду иметь точный барометр...»
Не без юмора комиссар. Отличное свойство для человека, работающего с людьми. На то и комиссар, чтобы поддерживать веру в победу и хорошее настроение, уверенность в самой распаршивейшей обстановке. Он это умел.
Вот письма Ильи Фёдоровича семье из Танкограда:
«Милая Валюша. Я еще готовлюсь к весенней посевной. Все налажено и готово к работе. Просматриваю тракторы и людей. Люди неплохие, хорошие люди. Требуют работу, а она не за горами».
Конечно, ни о каких тракторах не могло быть и речи. Военное положение требовало страховки и некоторого иносказания, да и Захаренко был человек с юмором. А писал он из Танкограда, где получал с конвейера Кировского грозные боевые машины. Формировалась 96-я танковая бригада Челябинского комсомола, в которой Захаренко предстояло стать замполитом.
С конца июля 1942 года восточнее Тулы начались бои с участием 96-ой танковой бригады и продолжались эти бои, пока не получили приказ: заслонить развилку дорог у деревни Пузачи.
Приказ был выполнен, немцы не прошли. Из 13 тысяч гитлеровцев выжило только 8, и те сдались в плен. Но и радости у победителей не было. Столько погибло своих ребят! Всем стало известно, что сгорела штабная машина, а там и документы, и бригадное знамя. А с потерей знамени ликвидируется воинская часть. Таков армейский закон.
Но тут появился комиссар. Как всегда в добром расположении духа: «Что носы повесили?» И начинает раздеваться, хотя и не жарко вроде. Сбросил шинель, расстегивает китель. А из-под него полыхнуло огнем. Вынес Захаренко из боя бригадное знамя, только обгорело немного.
Была пополнена, считай, сформирована заново комсомольская бригада и под бывалым своим знаменем пошла на запад. Но уже без комиссара Захаренко. Его снова послали готовиться «к весенней посевной». На этот раз в Свердловск. Он был назначен заместителем командира Уральского добровольческого танкового корпуса по политчасти.
Командир корпуса Е. Е. Белов с большой теплотой вспоминал о боевом товарище И. Ф. Захаренко:
«Когда Илья Фёдорович, – рассказывал Белов, – появился на моем КП под Каменец-Подольским, то, грешным делом, чем-то не понравился мне. Никак не мог предположить, что этот невысокий, плотный, на первый взгляд, сверхспокойный мирный человек станет моим лучшим боевым соратником, другом и любимцем всего корпуса.
День-два прошли, и мы увидели, каков он – Захаренко. Одно наше танковое подразделение, прижатое противником к низине, завязло в болоте и несло значительные потери от частого минометного и артиллерийского огня. Взяв транспортер, Захаренко помчался к танкистам и через полчаса вместе с ними уже заходил во фланг гитлеровцам, заставив их отказаться от атаки и отступить.
Когда Захаренко вернулся на КП, я спросил его:
– Как вам удалось, полковник, вывести танки из болота?
– У нас, политработников, – ответил Захаренко, – имеется волшебное слово для танкистов, которого не знают командиры, – и он засмеялся задорно и весело».
Те дни и ночи в Каменец-Подольском равнялись месяцам, а то и годам жизни по испытанию воли, самозабвенной стойкости людей, их готовности вырвать у врага победу в условиях крайнего неравенства людских сил и техники.
25 марта уральцы ворвались в город-крепость Каменец-Подольский, где находился 9-тысячный гарнизон противника с 85 танками, 62 орудиями и 300 пулеметами. Гарнизон получил приказ любой ценой удержать город до подхода с востока своей отступающей 1-й танковой армии, но не удержал, сметенный внезапным наступательным порывом добровольцев Урала. В город ворвалось вдвое меньше танков, чем имел гарнизон противника, у большинства наших «тридцатьчетверок» кончались боеприпасы (тылы в условиях весеннего бездорожья, сплошной грязи не могли пробиться к танковым бригадам), но мы сломили вражеское сопротивление, заставили немцев сдаваться в плен или бежать без оглядки.
И вдруг 28 марта привыкшие к наступлению уральцы сами оказались в плотном броневом кольце нескольких танковых и пехотных дивизий противника. Им во что бы то ни стало нужно было вернуть Каменец-Подольский, захватить единственную мощеную дорогу, ведущую через город на запад. И начались атаки сотен вражеских танков, орудий, минометов, поддержанных авиацией.
Илья Фёдорович стал душой обороны города. Он вооружал жителей, возглавлял работы по восстановлению заводов, электростанций. Познакомив коллектив редакции корпусной газеты «Доброволец» с телеграммой командарма Лелюшенко «Стоять насмерть!», спросил:
– Сумеете выпускать две газеты – нашу и городскую? Каждый день...
Он имел право приказывать, но видел, как люди выбиваются из сил, чтобы сделать одну газету, а тут – две. И его просьба повлияла, пожалуй, больше, чем иной приказ, – редакция ежедневно выпускала и корпусную газету «Доброволец», и городскую – «Красный кордон» в течение всей недели обороны города.
Илья Фёдорович Захаренко появлялся в опаснейших местах, где и земля и камень накалились от вражеских атак. В эти минуты важнее всего было сохранить боевой дух у солдат, и он все чаще вырывался вперед на своей легковой машине.
– Комиссар прет на фрицев! – слышалось в разных местах. И даже тяжелораненые бросались вслед за своим комиссаром на врага.
Шестнадцать атак с применением всех видов техники предпринял противник за ту неделю и шестнадцать раз отползал на исходные позиции, пока не выдохся.
Мужество, стремление отдать все свои силы для достижения победы ярко проявились в кипучей деятельности Ильи Фёдоровича в период Львовской операции.
13 июля 1944 года перед началом операции по освобождению Львова он пишет жене: «Время сегодня не то, что было вчера. Сегодня наша армия бьет врага везде и всюду, и это еще не все. Будем бить его, проклятого, до полного уничтожения и не только на нашей родной земле, а на его территории, к этому имеем все основания. Вот и о нас вы скоро услышите и наверняка раньше, чем получишь это письмо».
...Части корпуса, обходя вражеские полки и дивизии, освободили польский город Коньске – довольно большой для того, чтобы редакция с двумя машинами и девятью бойцами потерялась на его западной окраине. В ту ночь радио Москвы передавало приказы Верховного Главнокомандующего о победах советских войск. Наши военные журналисты и наборщики работали напряженно, чтобы за ночь набрать, сверстать и отпечатать газету. О том, что части корпуса устремились дальше на запад, а в Коньске вошли не добитые корпусом на востоке немецкие войска – об этом мы узнали уже тогда, когда на улице послышались пение и ругань пьяных гитлеровцев. К счастью, они не заглянули ночью во двор, где стояли наши редакционные машины.
Захаренко при освобождении Коньске двигался другим маршрутом и уже далеко западнее первым из политотдела и штаба спохватился, что редакции нет с частями корпуса, вышедшими вечером из этого города.
– Где она была вчера? – спрашивал он командиров и политработников и, услышав «Коньске... Западная окраина...», рискуя жизнью, полетел на своем «виллисе» с одним только водителем спасать корпусных журналистов и бойцов типографии.
А в это время люди погрузили наборные кассы на машины, но заводить их не решались. И вдруг услышали беспорядочную стрельбу на улице и, раскрыв калитку, увидели «виллис» Захаренко. В лесу, что начинался сразу за окраиной города, Илья Фёдорович расставил пушки встретившегося ему артиллерийского взвода, отставшего от своего полка. Артиллеристы и прикрыли прорыв Захаренко с двумя машинами редакции из западни.
И вот снова места недалекие от памятных воронежских, где еще свежи братские могилы товарищей по 96-й комсомольской. Курская дуга. Уральский добровольческий получает боевое крещение, становится гвардейским.
Корпус был особым, и задачи перед ним ставились особые. В начале марта 44-го уральцев бросили в прорыв под Ямполем. Начался героический рейд на Тернополь, Каменец-Подольский, Львов. Пограничная река Сан и – Польша. Только здесь, на Висле, дали передышку, В январе 45-го начался поход уральцев на Берлин сквозь непрерывные бои в Польше и самой Германии.
И вот уже война на исходе, последние фронтовые письма:
«Валя, первым пришел я в армию, последним уйду. Не жди меня, пока не закончится война, пока не прогремит последний выстрел».
Его не ждали до Победы, но он не вернулся и после нее. В начале Берлинской операции его ранило, но в госпитале не остался. Он, прошедший войну от звонка до звонка, считал, что не имеет права не быть в Берлине. Захаренко не дошел до него считанные десятки километров, а до Победы – всего 20 дней.
Он погиб на сорок первом году жизни. Были среди уральских добровольцев люди и старше его, но для всех, и молодых и пожилых, он являлся справедливым отцом и верным другом. Таким он входит в память подрастающего поколения.
Полковник Захаренко похоронен во Львове на холме Славы. Корпус Львовский, и в городе главный его некрополь. Здесь, среди своих, похоронили корпусного комиссара.
Дочерью Ильи Фёдоровича, Э. И. Захматовой было сохранено письмо И. Ф. Захаренко дочерям, которое сохранилось в музее во Львове. То письмо читается как завещание молодым:
«...и когда пойдете по историческим местам Великой Отечественной войны, по местам, овеянным славой героев Красной Армии, по местам, политым кровью героических защитников Родины и Москвы, – вспомните, что и ваш папа был ранен под Малым Ярославцем. Вспомните, что его вылечили и он опять ушел громить фашистских захватчиков до победного конца...»
В Челябинске, в Москве и Калуге есть улицы названные именем Ильи Фёдоровича Захаренко. В Челябинске аннотационная доска находится по адресу: ул. Захаренко, дом 2.
В школе № 12 г. Челябинска уже долгие годы функционирует музей имени И. Ф. Захаренко. Старейшая экспозиция в школе была основана по инициативе учащихся школы № 12 в 1985 году. В 2012-2013 годах в музее была проведена реконструкция, появились новые стенды, витрины, экспозиции. В учебном году производилась очередная реконструкция музея, призванная сделать его работу более доступной и массовой, готовится оформление отдельной комнаты для ценных экспонатов-оригиналов и работы музейного штаба. Основные экспозиции музея посвящены боевому пути 96-й танковой бригады им. Челябинского комсомола и политруку бригады Илье Фёдоровичу Захаренко.
Источники:
Материал предоставлен Центральной библиотекой им. А.С. Пушкина