Воспоминания об отце Седяеве Вениамине Дмитриевиче и Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. члена Челябинской городской общественной организации «Дети защитников Отечества, погибших в Великой Отечественной войне» Сенаторовой Ии Вениаминовны.
Мой отец, Седяев Вениамин Дмитриевич, родился 13.04.1906 года, в селе Введенское Курганской области в семье крестьянина. После учебы получил профессию лесничего и работал в этой должности. В 1929 году он женился на моей маме Корюковой Анне Денисовне - уроженке того же села. Но в это время в Курганской области жизнь была тяжелой, голодной и многие уезжали от невыносимой жизни почему-то в Новосибирскую область. Поехали и мои родители искать лучшей жизни. У нас сейчас с тех пор живут родственники в Новосибирске, которые остались и обосновались там пожизненно.
Папа стал работать в Чулымкском районе зав. магазином. В Новосибирской области мы и родились:
Седяева Ия Вениаминовна г.р.1934
Седяев Борис Вениаминович г.р. 1937
Седяева Альбина Вениаминовна г.р. 1939
В 1940 году родители вернулись из Сибири. В Кургане, где папа обратился на счет работы, ему дали место зав. магазином на железной дороге станции «Сладкое», Челябинской области. Дали комнату на подселении в частном доме. Я помню, как я была у него за прилавком и лакомилась конфетами.
В 1941 году началась война и его внезапно забрали, даже не дали передать магазин (материальные ценности) другому лицу. Мама была грамотная и ей пришлось передавать магазин после того, как нашли продавца.
Увезли его в Троицк и там два месяца обучали коневодству, получил звание Кавалерист. Дали коня, обмундирование и повезли на фронт в Ленинградскую область. Там до особого распоряжения жили расквартированные по деревням и окопам. Слышали раскаты бомбардировок, летели шальные пули, кого-то ранили и отправляли на лечение, а кто-то на месте замерзал. Была зима, (забрали папу в сентябре 1941 года, обучение в Троицке, и дорога, и стоянка в запасе заняли до 1 июля 1942 года). С июля 1942 года начали вступать в бои. Письма его у меня сохранены, где он писал, как они жили (я сделала выписку из писем, которую прилагаю к воспоминаниям).
30.07.1942 год он написал открытку, что отняли одну ногу;
31.07. 1942 год он написал (а может попросил кого-то написать), что отняли вторую ногу, а 01.08.1942 папа умер.
Из открыток знали, что ранен был и двое суток лежал в грязи, пока его не нашли. Пришла похоронка, что похоронен на ст.Хвойная Ленинградской области, подписанная начальником эвакогоспиталя №2753 в/вр Наумов.
Мы остались у мамы трое: мне (Ия) 6 лет, Боре 4 года, Альбине 2 года.
Мама сразу вышла на работу, сначала в магазин, потом в пекарню.
Мы оставались одни дома. Я старшая должна была ухаживать за младшими. Ох уж мне и доставалось от мамы. Один раз я заигралась и проследила Алю... Она вышла на железную дорогу, по которой без конца шли поезда и на восток, и на запад, и кто-то успел ее схватить почти из-под поезда. Это наказание я помню. А сколько раз нас обворовывали? Я уже стала ходить в школу, а малыши сидят на печке, кто-нибудь зайдет и соберет, что можно утащить и был таков.
Один раз помню зимой, я в школе (школа стояла окнами на дорогу) и вижу мама бежит, руки по локоть в тесте, раздетая. Оказалось, какой-то проходимец все собрал, что можно было (покрывала, часы мужские наручные и еще что-то) сложил в мешок и пошел.
Кто-то видно сказал маме, да еще один старик живший в соседях с ружьем. Он стал стрелять, догнали уже в лесу. Грабитель бросил мешок, а преследовать дальше не стали, и холодно и сил не было. Помню, как мама ходила в деревню и уносила, что было нажито раньше, и меняла на продукты. Помню, как она нас обнимала и плакала, как дальше жить? Мама была парализована с 1982 по 1989 год за который надо было ухаживать т.к. она была лежачая больная.
Ну вот мы и выросли, я закончила 7 класс и уехала в 1950 году в Челябинск в Ремесленное училище №2. По окончании распределили на ЧТЗ, надо было отработать три года.
В 1957 году вышла замуж за Сенаторова Алексея Васильевича, с которым прожили на сей день 56 лет.
В 1958 году уехали в Казахстан к его родственникам, там я закончила 10 классов и в 1959 году вернулись в Челябинск. В 1958 году родился сын Сережа, в 1962 году родилась дочь Таня,
В эти годы я училась и получала специальность бухгалтера. Работала бухгалтером экономистом, начальником отдела розницы на предприятиях Областного Управления торговли в Челябинске. В 1989 году ушла на пенсию из Торгового центра г. Челябинска.
Награждена медалью «Ветеран труда», за добросовестное отношение к труду и участие в общественной жизни, объявлено множество благодарностей, памятные и ценные сувениры, денежные премии.
Сейчас я имею двух замечательных внуков Володю и Алексея, двух красавиц внучек Александру и Анну, а также двух милых правнуков Даниила и Софью. Семья наша хорошая и дружная, выдающихся людей в нашей семье нет, но все при деле, все работают и учатся, растет новое поколение. Все мы любим друг друга. Выходные и праздничные дни встречаемся семьями.
Брат Борис живет в Кургане, закончил машиностроительный техникум, работал на заводе КЗКТ механиком цеха.
Сестра Альбина тоже закончила техникум и работала инженером патентоведом. У них свои семьи. Каждый год встречаемся на кладбище, где похоронена мама и другие родственники. Кладбище находится в деревне Новозаворино между городами Курганом и Челябинском. Мы созваниваемся и встречаемся опять же семьями. Одни из Кургана приезжают, а мы из Челябинска. Обычно встречаемся после Пасхи..
В 1974 году сестра Альбина списалась с пионерами ст. Хвойная. Они нашли могилу нашего отца, и мы поехали навестить нашего папу. Нас встретили очень хорошо, с угощениями, с корреспондентом, прописали в местной газете про нас. С директором школы, Першининым Вениамином Федоровичем, мы много лет переписывались.
Потом это кладбище реконструировали и имя нашего папы Седяева Вениамина Дмитриевича увековечено на мемориальной плите на ст. Хвойная ныне Новгородской область.
Статья из газеты «Новая жизнь» от 16.07.1974 год.
Через 32 года
Солдата Вениамина Дмитриевича Седяева тяжело ранило в июле 1942 года. С перебитыми околком вражеского снаряда ногами его доставили из-под Кириш в Хвойную. Вечером 1 августа солдат умер.
Из госпиталя в далекую Челябинскую область, где был призван в армию Седяев, ушла «похоронка». В ней военком госпиталя Наумов писал: «В бою за -социалистическую Родину, верный военной присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран...»
Мы смотрим на пожелтевший листок и перед нами встает образ молодого воина, отдавшего жизнь в схватке с гитлеровцами, чтобы осталась свободной и независимой Советская страна.
Солдат, уходя на фронт, оставил на родине троих детей: семилетнюю Ию, четырехлетнего Бориса, двухлетнюю Алю. Больше они отца не видели. Лишь получили несколько писем, одну фотокарточку и ... «похоронку».
В письмах Вениамин Дмитриевич сообщал: «Немцы рядом. Идут тяжелые бои. Верьте: мы выстоим, победим!»
Страна Советов выстояла. Народ выстоял. Армия выстояла. Палисмертью храбрых, сильные духом тысячи воинов.
Тридцать два года не знали молодые Седяевы где похоронен их отец. Все эти годы они думали о встрече с ним, если не с живым (бывает же на свете чудо!), то хотя бы увидеть могилу.
Помогли юные следопыты Хвойнинской средней школы № 66, старшая пионервожатая Л. М. Галанова, учитель В. Ф. Першин. Они разыскали на братском кладбище могилу Седяева, наладили переписку с его родными.
И вот Седяевы и Хвойной: Ия, Борис, Альбина. Из здания школы идем на воинское захоронение. На могиле — бетонный столбик с красной звездой. Металлическая дощечка и на ней надпись: «Красноармеец Седяев Вениамин Дмитриевич. Похоронен 1 августа 1942 года».
На глазах у всех слезы радости, слезы печали. Давно потерян близкий человек, и вот встреча с ним…
- Трудно нам было без отца, но спасибо, государство о нас позаботилось, - говорит Ия Вениаминовна. – Мы выросли. Получили образование, занимаемся любимым делом. А еще, спасибо. юным следопытам.
В.Яковлев.
Жизнь в Великую Отечественную воину моей мамы Седяевой Анны Денисовны.
Я, Тараканова Анна Денисовна, 1910 года рождения, а была я Седяева. Мой муж Седяев Вениамин Дмитриевич 10 сентября 1941 года был призван на защиту Родины. 1 августа 1942 года скончался в госпитале от тяжелых ранений. В похоронке указано, что похоронен он на кладбище в Ленинградской области на станции Хвойная.
Я осталась с тремя детьми. Старшей дочери Ие было шесть лет, сыну Боре четыре года, младшей Але два годика. Проводив мужа, я осталась без копейки денег. Какие были деньжата, так ему надо было с собой. Он рассчитывал, что ему должны за месяц зачислить зарплату и за год отпускные. Он так и говорил, что я должна за него получить. Он работал заведующим магазином, но его вызвали в военкомат и даже не дали время, чтобы сдать магазин и на другой же день отправили на фронт. И передачу магазина делали без него. Приехал из ОРСа представитель, отнесся халатно и в результате, получилась недостача и, что ему должны были начислить какую зарплату, пошла за недостачу, которой не как не должно быть. Он был честным человеком и не пьющим. Мне в первую же субботу после его отправки пришлось ехать в деревню Мишкино на базар. Продала скатерть и свое платье. Проводив мужа, я пошла работать в пекарню, ст. Сладкое. От Курганского ОРСа. Троих детишек закрывала на замок. В кухне стояла железная печка и вот старшая девочка, которой было шесть лет, эту печку топила и варила картошку, кормила младшеньких. Молока я им оставляла.
На работе, как говорится «в зубах крови нет» думаешь, как там они одни, домик сожгут и сами сгорят. Но как то, бог миловал. Мы работали две женщины, работа была вручную, на трех ведрах воды заголовок поставим (опару). Заголовок подойдет, и еще одиннадцать ведер воды. Два с половиной мешка муки и вот ворочаем руками. Сто потов и слез прольешь, а пока тесто подходит в это время старались из колодца воды натаскать в котел и в кадку, дров наготовить. Все готовили сами, а дрова в пекарскую печь наколоть маленькими. Пекарская печь большущая и вот на лопату наложишь полен по двенадцать в клетку и стараешься посадить в печь, чтоб не развалить, таких клеток восемь. К одной стороне четыре клетке и к другой четыре. Это уже когда дрова подвезены к пекарне. И ведь эти дрова надо было заготовить в лесу. Мы сами заготовляли, сами возили, сами грузили. Какая ни будь машина, подвернется, что греха таить, с шофером приходилось рассчитываться булкой хлеба, лишь бы вывести из лесу. А потом уже на месте опять распилить расколоть, а колоть дрова надо было мелко. Нанять было некого, мужчин то не было. С дровами и с водой мы старались управиться, пока подходит тесто, а потом 150 форм накатать и посадить их в печь и опять сто потов. Хлеб испечется, их 150 форм надо вынуть из печи и опять сто потов– этойработы мужчинам досыта (до этого работали мужчины), а мы женщины, когда придет вагон - лавка привезут муки от 40 до 70 мешков. Мы опять же сами разгружали из вагона кули с мукой да зимой на санках, летом на тележке везем в пекарню мешки то не то что сейчас 50 кг, а тогда мешки были разные по70-80 кг., а были еще крапивные, из под сахара, по 90 кг. Работать старались ночью, чтоб днем было время для семьи, помыть их обстирать, а весной огород вскопать да посадить. Летом сено возить, коровушки я не попускалась, чем тогда детей кормить? Вот в ночь старались хлеба испечь, а утром хлеб выдать. Я была и пекарь и заведующая пекарней. Вот на три точки развезут хлеб, мы тогда почти бегом на покос за 10км, сено надо накосить, да на корове вывести. Там на покосе накосишься, еле до дому доберешься, а в ночь опять надо на работу, еще надо с коровой управиться накормить, напоить, подоить,теленочка напоить. Дети то почти все время под замками, зимой то уж ладно, а летом пожалею, оставлю не закрытыми, а дети они дети заиграются и неувидят когда кто-нибудь зайдет. Сколько раз обкрадывали квартиру. Жили близко от вокзала, поезда часто останавливались на запад везли на войну, а с запада, эвакуированных. Все голодные, поезд останавливается, и бегут, просят картошки или молока. Были люди разные, которые что ни будь, предлагают, променивают, а которые что-нибудь стянут, украдут, доедут до другой станции и променивают на картошку или молоко. Я и сама, у эвакуированных выменивала какую нибудь юбку или кофту, детей то надо было одевать. Картошки я старалась больше посадить, чтоб на еду хватило, и на семена осталась, где променять на что-нибудь, а мелкую коровушке отдать, чтоб молочка дала побольше. Вот так жила до 22 марта 1945 года, когда мы поженились, с Таракановым М.Н. У него было трое детей да моих трое, семья стала восемь человек, работать мне стало трудно.
Тут мы переехали на станцию Зырянка. Мужа перевели и меня тоже переводом оформили в пекарню, но семья да хозяйство, работу оставила в пекарне, оформилась на сезон на лесопилку, оттаскивала от пилорамы плахи, тес. Потом, работала в ЮргамышскомНародном суде конюхом, но не под руками уволилась. Стала ходить на железную дорогу рабочей повременно, тут уж дети стали школьниками, работу оставила. Утром надо семью накормить, детей в школу проводить. За пекарскую работу была награждена медалью «за доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 год», но медаль не сохранила, а теперь за 20 октября в газете прочитала извещение райисполкома. В архиве я должна быть под фамилией Седяева А.Д., но кто похлопочет. Сама я, лежу, парализована, ходить совсем не могу, куда обратиться не знаю, живу я сейчас в Кургане у сына. Мужа Тараканова похоронила 6 июня 1981 года. Сейчас получаю пенсию 28 рублей, муж работал на железной дороге кузнецом. Ставки тогда были маленькие, он получал пенсию 58 рублей и вот мне сейчас 40% от его пенсии выплачивают. Меня 25 января 1982 года парализовало, я лежу почти недвижимая, не работает левый бок ни рука, ни нога, за мной нужен уход как за ребенком, да к тому еще диабет. Надо каждое утро делать укол. Сейчас меня возят дети от одного к другому, у них нет времени за мной ходить.
Письмо мама писала своей рукой. Она была парализована шесть с половиной лет, с 25 января 1982 года по 10 июля 1989 года. Умерла в Челябинске, похоронена на кладбище Новозаворино, Курганской области в местности, где она прожила.